Серия литографий Алексея Федоровича Пахомова "Ленинград в дни блокады и войны (Ленинградская летопись)" создавалась в те военные годы. Художник не покидал блокадный Ленинград.
Проводы на фронт. 1941.
За водой. 1942.
В очаге поражения. 1942.
В стационар. 1942.
Очистка города в 1942 году. 1942.
На Марсовом поле в затишье. 1943 год. 1944.
Каменщицы (На Крюковом канале). 1944.
ПО КНИГЕ:
АЛЕКСЕЙ ФЕДОРОВИЧ ПАХОМОВ: Выставка произведений живописи и графики: каталог. - М.: Изобразительное искусство, 1981. - 95 с.
Тираж 4000 экз.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ А.ПАХОМОВА:
"В работе над блокадной серией я делал очень мало набросков с натуры. Больше наблюдал и запоминал. Вначале не было разрешения на зарисовки, а когда разрешение было получено, отважиться рисовать было не так-то просто. Население с таким недоверием и злобой набрасывалось на рисующего, видя в нем диверсанта и шпиона, что рисование превращалось в непрерывное объяснение. Подходил какой-нибудь военный и успокаивал недоверчивых, что-де удостоверение на зарисовки настоящее, а не поддельное. Но военный и успокоенные уходили, появлялись новые прохожие, и снова надо было объясняться и отбиваться. Но главная причина, конечно, была не в этих трудностях. Просто события были столь значительные, что, мне казалось, и отражены они должны быть не в легких набросках, а в форме наиболее монументальной (в пределах графического искусства): в проработанном эстампе большого формата...
Путем наблюдения и размышления возникала та или иная идея композиции, и я без предварительных зарисовок приступал к ее выполнению. И уже в процессе выполнения я обращался к натуре, чтобы сделать действующих лиц и пейзаж живыми и убедительными...
Хотелось изобразить все то новое, что принесла с собой война и блокада. Вид ленинградских улиц был необычным, исчезли трамваи, автобусы, автомобили, мало стало прохожих, появились снежные сугробы; там, где был всегда подметенный асфальт, появились люди с детскими саночками, везущие разную поклажу, люди в шубах и валенках на велосипедах..."
Отрывок из книги А.Пахомова "Про свою работу" (Л., 1971) опубликован в журнале "Детская литература" (1975. - № 5.)
Алексей Федорович Пахомов"Алексей Федорович Пахомов (1900-1973) - блестящий рисовальщик и превосходный мастер литографии. Его яркое художественное дарование проявилось уже в раннем детстве, когда он начал портретировать родных. Большое влияние на него оказали лубочные картинки, развешенные в доме отца в Вологодской губернии. По настоянию любителя искусства В.Ю. Зубова молодого художника отправили учиться в 1915 году в Петроград, в Училище технического рисования барона Штиглица. Там он с упоением рисовал гипсы, пробовал свои силы в технике итальянского карандаша и туши...
Детская тема в творчестве Пахомова появилась не случайно: делая наброски с натуры, он часто изображал ребят, улавливал в своих р исунках пластически интересные позы и движения.Специфика детской книги, ее понятность для ума и доступность для глаза ребенка предъявила свои требования к художнику. "Графичная живопись" в работах художника превращается в "живописную графику".Для новой задачи оформления книг Пахомов избирает прием зарисовки с натуры, редко используя цвет. Он стремится к индивидуализации образа, акцентирует внимание читателя на жестах и мимике героя...
Детские образы Пахомова остаются по-прежнему трогательными и непосредственными. Иллюстрации к произведениям С.В. Михалкова, В.А. Осеевой, Л.Н. Толстого 1950-70-х годов демонстрируют не только тонкую наблюдательность художника, но и удивительное знание детской психологии. Для нескольких поколений детей книжки, иллюстрированные Пахомовым, стали первым проводником в жизнь. Легко запоминающиеся герои детских книг вовлекли их в мир поэзии и прозы советского времени." /Н.Мельникова/
Алексей Толстой "Детство Никиты". Художник А. Пахомов. Детгиз - 1959 год.
А еще очень интересные его . вот отрывок..
"..На занятиях по книжной графике у С. Чехонина я был совсем недолго. Но один совет его произвел на меня большое впечатление. Художник предлагал писать шрифты (дело шло о книжной обложке) сразу кистью, на глаз, без предварительной разметки карандашом ("как адрес на конверте"). Надо было выработать такую меткость глаза, чтобы безошибочно уложиться в отведенное пространство и снайперски точно определить размер первой буквы. Незыблемый закон художественной школы - начинать рисовать с общего силуэта предмета и последовательно переходить к крупным, а затем и мелким частям, деталям общего. Совет Чехонина начинать с детали (с буквы), да еще кистью и тушью, когда ошибку невозможно стереть и исправить, показался мне неожиданным и смелым.
Постепенно у меня выработался такой глазомер, что, начав с глаза, я мог изобразить всю фигуру и композицию в отведенном пространстве..."
А. Ф. Пахомов родился 19 сентября (2 октября) 1900 года в деревне Варламово (ныне Вологодской области). С ранних лет проявил способности к рисованию. При активном содействии представителей местного дворянства (сына и отца Зубовых), был отправлен сначала в Начальное училище в городе Кадникове, а потом в 1915 году в Петроград в Училище рисования барона Штиглица.
В училище Пахомов попадает в мастерскую Н. А. Тырсы, а после службы в армии переходит в мастерскую В. В. Лебедева. Многочисленные авангардистские течения, господствовавшие в первой четверти XX века, оказали заметное влияние на преподавателей и соответственно систему образования в училище. По воспоминаниям самого Пахомова Тырса часто доказывал, что Пахомов находится в плену прошлого, в плену старых, рутинных художественных понятий. О царившей в училище атмосфере говорят лозунги, печатавшиеся крупными буквами во всю ширину страницы в газете «Искусство Коммуны»: «Мы прекрасны в неуклонной измене своему прошлому», «Разрушить - это и значит создать, ибо, разрушая, мы преодолеваем свое прошлое», «Пролетарий - творец будущего, а не наследник прошлого».
Последовательно пройдя через увлечения современными течениями, Пахомов тем не менее сохранил приверженность к реалистическому искусству. Особенно это проявлялось в его карандашных набросках, которые сам Пахомов не ценил, считая их подсобным материалом для будущих работ. Однако его преподаватели Тырса и Лебедев, несмотря на свое критическое отношение к традиционному искусству, убедили Пахомова, что эти наброски являются самостоятельными произведениями. Для Пахомова это сыграло значительную роль в формировании собственного художественного языка.
В 1920-е годы был членом ленинградского художественного объединения «Круг художников», эстетически близкому московскому ОСТ.
В 1936 году с распространением офсетной печати Пахомову удалось уговорить издателей попробовать изготовить офсетную печатную форму с карандашных рисунков. В результате была выпущена книжка «Школьные товарищи» Маршака с иллюстрациями Пахомова. После этого Пахомов стал иллюстрировать книги преимущественно в своей любимой карандашной манере.
Войну Пахомов пережил в блокадном Ленинграде. В результате появилась драматическая серия литографий «Ленинград в дни блокады» (1942-1944).
С 1942 года преподавал в ЛИЖСА имени И. Е. Репина (с 1949 года - в звании профессора). Сотрудничал в детских журналах «Чиж», «Еж», «Костер».
К началу 1960-х годов достигнув высоких степеней официального признания, Пахомов, тем не менее, почувствовал необходимость обновления своего изобразительного языка. Толчком к этому послужила прошедшая в 1961 году в ГРМ юбилейная персональная выставка, на которой большой интерес вызвали ранние цветные иллюстрации Пахомова. После этого он решает опять использовать в иллюстрации цвет, возвращается к некоторым собственным приемам, разработанным в 20-х годах. В результате выходят книги с цветными иллюстрациями - «Липунушка» Л. Н. Толстого (цветной карандаш), «Бабушка, внучка да курочка» (акварель) и другие.
Известны живописные и графические портреты А. Ф. Пахомова, исполненные в разные годы ленинградскими художниками, в том числе Пен Варленом (1963).
Алексей Фёдорович Пахомов скончался 14 апреля 1973 года. Похоронен в Ленинграде на Богословском кладбище.
«После выхода в 1927 году первой совместной книжки С.Я. Маршака и А.Ф. Пахомова, Маршак пишет художнику пророческие слова: «Наша масленница ещё не кончилась и у нас будут [...] другие блины». Так и случилось. В 1930-х годах одна за другой издаются «Мастер-ломастер», «Лодыри и кот», «Школьные товарищи», «Рассказ о неизвестном герое» и другие книги. В них есть острое ощущение жизни и времени. Каждая из них несёт в себе радость писка в этой новой области искусства, рождённого в ту пору в Ленинграде, - искусства советской книги.
Пахомов Алексей Федорович (1900-1973)
А. Ф. Пахомов родился в крестьянской семье. Рано обнаружив тягу к искусству, он на деньги, собранные благотворителями, приехал в 1915 г. в Петроград. Из-за событий революции и гражданской войны ученье затянулось, и он закончил его только в 1925 г. во Вхутеине, но очень быстро приобрел репутацию зрелого мастера.
Успев последовательно пройти все искусы современных художественных течений, вплоть до самых крайних, он стремился соединить широко понимаемую живописную традицию с завоеваниями искусства XX в.
В красивых по цвету, утонченных по мастерству, монументальных по строю полотнах неизменно воплощались возвышенные представления художника о человеке ("Работница", 1926; "Купающаяся девочка", 1927; "Крестьянский мальчик" и "Жница", обе 1929; "Подруги", 1930). Продолжением этих картин стала живописная серия начала 1930-х гг. "На солнце" ("Сестры", "Купальщица", "У Петропавловской крепости" и др.), в которой с целомудренной поэтичностью трактовалась тема обнаженного тела; некоторые из этих сюжетов он повторил и в литографских эстампах.
Одновременно с живописью и станковой графикой Пахомов занимался иллюстрированием книг для отдела детской и юношеской литературы Государственного издательства. Излюбленными темами художника были жизнь детей и быт русской деревни ("Мастер" С. Я. Маршака, 1927; "Ведро" Е. Л. Шварца, "Коса" Г. А. Крутова, обе 1929; "Как Саньку в очаг привели" Л. А. Будогоской и "Мяч" С. Я. Маршака, 1933). Уже в конце 1920-х гг. он оказался в числе лучших иллюстраторов детской книги.
Главной его заслугой было преодоление распространенных стандартов условного - кукольно-слащавого или карикатурного - изображения детей. Его обаятельные персонажи неизменно отличались психологической достоверностью и социальной конкретностью.
В первой половине 1930-х гг. усложнившаяся идеологическая обстановка, в частности кампания по борьбе с "формализмом", поставила Пахомова в трудную ситуацию: его картины все чаще и чаще становились объектом нападок. Не желая поступаться творческими принципами, он решился вообще оставить живопись и даже отказался от цвета в своей книжной и станковой графике, сосредоточившись исключительно на рисунке.
Отличное и самобытное мастерство рисовальщика верно служило ему и в иллюстрациях к книгам ("Бежин луг" И. С. Тургенева, 1936; "Мороз, Красный нос" Н. А. Некрасова, 1937), и в литографских эстампах (серия "Ленинградский дворец пионеров", 1939-40). Войну Пахомов провел в блокадном городе, не прерывая работы, результатом которой явилась знаменитая серия литографий "Ленинград в дни блокады" (1942-44). Однако в последующих его произведениях - в серии "В нашем городе" (1945-48), в книжных иллюстрациях - начали обнаруживаться пугающая сухость и многословность - результат насильственно внедрявшихся в послевоенные годы догматических представлений.
Достигший к тому времени высоких степеней
официального признания, Пахомов тем не менее сохранял трезвое
отношение к своему искусству и с началом "оттепели", некоторой
либерализации общественной жизни в 1960-х гг., стал предпринимать
попытки обновить его - вернул в графику цвет и некоторые приемы
своих ранних работ, но серьезного поворота в творчестве совершить
уже не смог.
(02.10.1900 – 14.04.1973)
Живописец, график, скульптор, педагог. Действительный член Академии художеств СССР, народный художник СССР. Иллюстратор классической русской литературы, в том числе книг для детей и юношества. Награжден золотой медалью за панно «День страны Советов» в советском павильоне международной выставки в Париже (1937). Лауреат Государственных премий СССР: 1946 – за серию литографий «Ленинград в дни войны и блокады»; 1973 (посмертно) – за иллюстрации и оформление сборника рассказов Л. Н. Толстого «Филипок» (1954) и «Азбука» (1970–1973).
Вологодская земля подарила культуре России ХХ века ярчайшие имена, среди них – Алексей Федорович Пахомов, действительный член Академии художеств СССР (1964), народный художник СССР (1971) – живописец, график, скульптор, педагог. Значение его творческого наследия не ограничивается рамками века прошедшего. Выразив свое время, он навсегда остался в истории русского искусства.
Алексей Пахомов родился 2 октября 1900 года в деревне Варламово Кадниковского уезда Вологодской губернии в крестьянской семье. Он рано пристрастился к рисованию и, к счастью, находил поддержку и понимание в семье. Вспоминая о тех годах, он писал: «Моего отца ряд лет выбирали старостой, поэтому бумага в доме водилась». Сначала на юного художника обратила внимание учительница сельской школы, а потом и местный владелец усадьбы В. Ю. Зубов. В имении Зубовых Кубин Бор, что находилось в семи верстах от деревни Варламово, Пахомов впервые взял в руки иллюстрированные книги, знакомился с репродукциями картин знаменитых русских художников И. Е. Репина и В. И. Сурикова. Семья дворян Зубовых сыграла определяющую роль в судьбе будущего мастера. По инициативе Зубовых он был определен на казенный счет учеником в начальное училище в Кадникове, после окончания которого на собранные Ю. М. Зубовым деньги отправлен в Петроград, в училище технического рисования барона А. Л. Штиглица. Земляки и в дальнейшем не оставляли без поддержки молодого художника. Голодный 1918 год он пережил в Кадникове, куда был приглашен на должность преподавателя школы первой и второй ступени. Несмотря на материальные трудности, это время он вспоминал с благодарностью: «Весь год я читал. Передо мной раскрывался мир, которого я, оказывается, почти не знал». Родная земля навсегда оставалась той крепостью, что защищала и помогала как в жизни, так и в творчестве.
Уже не одно юное поколение наших соотечественников открывает для себя мудрость и поэзию классических литературных произведений Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, И. А. Бунина, В. В. Маяковского не без помощи ярких и талантливых иллюстраций Алексея Пахомова. Ровесник века, он был свидетелем и участником многих событий и экспериментов в искусстве России ХХ века. Начал художественное образование в училище технического рисования барона Штиглица (1915–1917), а заканчивал его в преобразованной революцией Академии художеств (тогда – ВХУТЕМАС, 1922–1925). Учителями будущего художника были и традиционалисты, и реформаторы – М. В. Добужинский, В. И. Шухаев, С. В. Чехонин, Н. А. Тырса. Последний привел его в редакцию детского отделения Госиздата к В. В. Лебедеву, стоявшему у истоков создания новой детской книги. В конце 1920-х гг. А. Ф. Пахомов уверенно входит в круг ленинградских графиков-иллюстраторов, обретает свой почерк, находит свои темы и своих героев. Пройдя через увлечение искусством Сезанна, затем кубистов, он приходит к творческому осмыслению традиций русской культуры и, в частности, реализма. Вот тут и помогли воспоминания деревенского детства и ежегодные летние поездки на родину в Харовский район, которые художник не прерывал в течение всей жизни. Натурные рисунки, сделанные с односельчан, превращались в законченные композиции, рассказывающие о романтике походов «в ночное», зимних ребячьих забавах, летнем купании и прогулках по лесу. Мир детей с его радостями и огорчениями, новизной открытий, будничными заботами и фантазиями оживал под чутким карандашом мастера. И мы вместе с его героями шли по заснеженной деревне, так напоминающей Варламово («Филиппок» Л. Н. Толстого), вслушивались в рассказы мальчишек, сидящих у ночного костра («Бежин луг» И. С. Тургенева), которые, затаив дыхание, слушал когда-то и сам Алексей. Мастерски владея рисунком, Пахомов блестяще передавал непосредственность детского характера, то озорного и непоседливого, то не по годам серьезного. Его композиции всегда изобиловали меткими и емкими деталями, точностью найденных поз и жестов, яркой атрибутикой времени.
Решая профессиональные задачи, в ранний период творчества, когда еще увлеченно занимался живописью и входил в объединение «Круг художников» (1926–1932), Пахомов использовал форму, близкую русской средневековой традиции. Сцены из крестьянского быта – сенокос, косьба – мыслились им как ритуальное действо, в изображении которого им использовались приемы языка фрески или иконы. Но и эти картины рождались на основе бытовых наблюдений и зарисовок, которые Пахомов делал постоянно, находился ли он на отдыхе в деревне, работал ли в городе или у себя в мастерской. В них, этих беглых набросках, виден и меткий глаз наблюдателя, и талант рассказчика, умеющего обобщить и обыграть подмеченную жизненную ситуацию.
Язык Пахомова-иллюстратора формировался постепенно. На раннем этапе заметное влияние на него оказали коллеги – В. В. Лебедев и Н. А. Тырса. Классический «пахомовский» стиль, основанный на традициях русского реализма, определился к середине 1930-х гг., подтвердив коренные связи художника с народной культурой, которые не обрывались никогда. Вспоминая деревенские обычаи, Пахомов описывал, как на каждую Пасху отец украшал избу яркими «сытинскими» лубками. Такие же «выставки» появлялись и в других домах. Это было настоящим праздником для мальчика, еще не умеющего читать, но с увлечением рассматривающего эти нехитрые нравоучительные истории, рассказанные языком графики. Так складывался Пахомов-иллюстратор, тонко понимающий психологию ребенка, склонный к сюжетному повествованию, любящий говорящую деталь, умеющий воссоздать современную и историческую ситуации.
Блокаду художник пережил в Ленинграде, ставшем его второй родиной. В этот период не книжная, а станковая графика являлась основной сферой его творческой деятельности. Здесь он трудился над серией, посвященной осажденному городу, затем восстанавливаемому после войны. И снова главными героями его графических произведений становятся юные горожане, пережившие вместе со взрослыми все тяготы этих суровых дней. «У нас много пишут о том, что художнику нужно изучать жизнь, – говорил после войны один из ведущих ленинградских живописцев И. А. Серебряный. – В условиях войны и блокады мы не «изучали» жизнь. Мы жили этой жизнью. Все сердца бились в унисон, и у всех была одна мысль, одна цель – все для победы!».
С 1948 года начинается педагогическая деятельность А. Ф. Пахомова в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина (с 1949 года – в звании профессора). Здесь он руководил отделением станковой графики.
Однажды найдя в искусстве свою главную тему, А. Ф. Пахомов остался верен ей навсегда. Высокий профессионализм, духовность его творчества поставили нашего земляка в один ряд с ведущими мастерами, определившими лицо культуры своего времени.
Литература:
Пахомов А.Ф. Про свою работу. – Л., 1971.
Пахомов А.Ф. Про свою работу в детской книге. – М., 1982.
Пахомов А.Ф. 10 книжек для детей. – Л., 1986.
Матафонов В.С. Алексей Федорович Пахомов. – М., 1981.
Ленинградская станковая литография. 1933–1963. Каталог выставки /Автор вступ. статьи Козырева М. Н. – Л., 1986. – С. 57–59.
Соснина Л.Г. Художники Харовской земли (ХХ век) // Харовск. Краеведческий альманах. – Вологда: ВГПУ, изд-во «Русь», 2004. – С. 295–297.
Смирнова Т.А. «Любимое мое, родное Варламово...» // Харовск. Краеведческий альманах. – Вологда, 2004. – С. 278–294.
Л. Г. Соснина
Выдающиеся вологжане: Биографические очерки/ Ред. совет «Вологодская энциклопедия». – Вологда: ВГПУ,
издательство «Русь», 2005. – 568 с.
Плюсануть
