Когда я ещё была неразумным дитём, меня каждое лето (а частенько и зиму) вывозили в деревню на свежий воздух. Эти вывозы я воспринимала по-разному: когда с охотой ехала, а бывало, искала повод остаться в городе. Уже тогда деревенька моя потихоньку вымирала: пол-улицы пустых домов было, причем, большинство освободилось на моей памяти. Зато раздолье: иди куда хочешь, можно за день никого и не встретить.
Деревенским жителям мистика как-то ближе, нежели горожанам. В каждой сайт
деревне существуют всевозможные легенды о колдуньях, домовых, привидениях и иже с ними. Хочу поведать несколько историй моей родной деревни.
1) Яблоневый сад.
Эта мистическая история произошла с моим дедушкой. Детство у него пришлось на военные годы. Время, ясное дело, было тяжёлое, ну а дети — они всегда дети. И сейчас популярна забава «Залезь в чужой сад, пока никто не видит». Всем известно, что нет в мире яблок слаще, чем у соседа.
Так вот, мужика, чей сад они вознамерились почтить своим присутствием, в деревне считали колдуном. Как выражается дед: «Слово он какое-то знал». Набрали они яблок и пошли обратно. Только куда ни повернут, везде то стена, то глухой забор, то заросли непролазные. Тут кто-то из них посоветовал остальным ворованные яблоки бросить. И сразу же наткнулись на калитку, хотя мимо этого места несколько сайт раз уже прошли. Выйдя на улицу, недосчитались своего товарища, попытки найти его успехом не увенчались. Объявился пропавший только под вечер: оказалось, не бросил он яблоки вместе со всеми, плутал по саду, а как бросил, так и выход нашёл.
2) Что ж вы меня живую-то похоронили? О погребённых заживо историй вагон и маленькая тележка. Вот ещё одна. Умерла где-то в деревне девушка. Отчего умерла, я не знаю. Похоронили её. И как только мать заснёт, так снится ей умершая дочь. Плачет и спрашивает: «Что ж вы меня живую-то похоронили? На что так осерчали?». Не выдержало материнское сердце, уговорила она людей могилу раскопать (в деревне с этим проще, не надо было разрешение на эксгумацию получать, а может, и тайком копали). От увиденного матери явно не стало легче. Девушка лежала на животе с содранными ногтями и сайт перекошенным лицом.
Была у нас там одна «достопримечательность», о которой мы с товарищами любили рассказывать страшилки: пепелище на месте одного дома. Жила там женщина, любившая выпить, зимой и сгорела. Помню, приехала я на лето, мне сразу и докладывают: «У нас Маня (имя изменено) сгорела!». История её смерти со временем обрастала всё новыми и новыми подробностями. Кто говорил, что она уснула пьяная, не заметила, как из печки уголёк выскочил, и задохнулась в дыму. Другие считали, что женщину убили собутыльники (не то зарезали, не то повесили) и, чтобы скрыть преступление, устроили поджог. А кто-то утверждал, что якобы Маню живьём сожгли и дверь снаружи подпёрли. «Да нет», — спорили с ними, — «её балкой придавило!». В общем, тёмная история. Сгорел дом дотла. И это при том, что рядом ещё несколько домов. Никто не сайт видел, как пожар начался.
Раз ходил дед по делам, и я с ним увязалась. Встретился знакомый, стали разговаривать и говорит он:
— А я пить бросил.
— Чего так? — Дед спрашивает.
— Да Маню видел. Иду мимо пепелища, гляжу: стоит, смеётся. И ведь трезвый был.
Надо сказать, я ему не поверила. Я всегда скептиком была (да и осталась), пока сама не увижу — не поверю. Не поверила и своим приятелям, которые убеждали, что видели на пепелище висящий на верёвке обгоревший труп.
Всё говорила:
— Если не врёте, то покажите.
— Да его там уже нет, мы вчера видели! — Оправдывались они.
— Может, собаку кто повесил да сжёг? — Предположила бабушка.
— Нет. Человек это, Маня. Человек висит так, а собака — так, — показывает (тоже мне, знатоки нашлись).
Потом начали сайт рассказывать, что над пепелищем по вечерам белый голубь летает (голубей поблизости никто не держал, а сизари водились в основном на току), и гарью время от времени воняет.
После этих слов я и отправилась тайком на пепелище. Не знаю, что я хотела там найти и что кому доказать. Просто мой мозг отказывался верить в ходящую по белу свету покойницу. Добиралась задами, чтобы им на глаза не попасться (рядом с пепелищем они жили).
Запах гари и вправду чувствовался (это через несколько-то лет). Я палки горелые даже пообнюхивала — нет, не от них пахло. Да мало ли что жечь могут в деревне? Зато обнаружила гнездо покрикухи, а её в темноте можно с голубем и перепутать. Рассказала об этой своей находке бабушке.
— А может, это она и есть, — говорит, — слышишь, как надрывается: «Водички. сайт Водички». – И, обращаясь к птице, — вон кадушка стоит. Лети, пей!
Жила в одной деревне женщина, Варварой ее звали, которую все считали дурочкой блаженной. Нелюдимой и некрасивой она была, и никто даже не знал, сколько ей лет, - кожа вроде бы без морщин, гладкая, а вот взгляд такой, словно все на свете уже давно бабе опостылело. Впрочем, Варвара редко фокусировала его на чьем-нибудь лице - она была слишком замкнутой, чтобы общаться даже глазами. Самым странным оказалось то, что никто не помнил, как она в деревне появилась.
После войны перепуталось всё, многие уехали, чужаки, наоборот, приходили, некоторые оставались насовсем. Наверное, и эта женщина была из числа таких странников в поисках лучшей участи. Она заняла самый крайний из пустовавших домов, у леса, совсем ветхий и маленький, и за десяток-другой лет довела его до состояния полного запустения. Иногда сердобольный сосед чинил ей крышу, а потом бубнил в прокуренные усы: никакой, мол, благодарности, у нее дождевая вода с потолка в подставленный таз барабанила, я все сделал, стало сухо, а эта Варвара мало того, что «спасибо» не сказала, так даже и не глянула в лицо.
Никто не знал, на что она живет, чем питается. Она всегда ходила в одном и том же платье из дерюжки, подол которого отяжелел от засохшей грязи. В одном и том же - но пахло от нее не густым мускусом человеческих выделений, которые не смывают с кожи, а подполом и плесенью.
И вот однажды, в начале шестидесятых, один из местных парней, перебрав водки, вломился к ней в дом - то ли его подначил кто-то, то ли желание абстрактной женственности было таким сильным, что объект уже не имел значения. Майская ночь тогда стояла тихая, ясная, полнолунная, с густыми ароматами распустившихся трав и проснувшимися сверчками - а до того всем селом отмечали Победу, играл гармонист, пахло пирогами, пили-ели-гуляли. Парня звали Федором, и шел ему двадцать пятый год.
Вломился он в дом Варвары, и уже сразу, в сенях, как-то не по себе ему стало. В доме был странный запах - пустоты и тлена. Даже у деревенского алкоголика дяди Сережи в жилище пахло совсем не так, хоть и пропил он душу еще в те времена, когда Федор младенцем был. У дяди Сережи пахло теплой печью, крепким потом, немытыми ногами, скисшим молоком, сгнившей половой тряпкой - это было отвратительно, и все же в какофонии зловонных ароматов чувствовалась пусть почти деградировавшая в существование, но все-таки еще жизнь. А у Варвары пахло так, словно в дом ее не заходили десятилетиями, - сырым подвалом, пыльными занавесками и плесенью. Федору вдруг захотелось развернуться и броситься наутек, но как-то он себя уговорил, что это «не по-мужски». И двинулся вперед - на ощупь, потому что в доме мрак царил - окна были занавешены от лунного света каким-то тряпьем.
Ткнулся выставленными вперед руками в какую-то дверь - та поддалась и с тихим скрипом отворилась. Федор осторожно ступил внутрь, несильно ударившись головой о перекладину, - Варвара была ростом невелика, и двери в доме - ей под стать. Из-за темноты Федор быстро потерял ориентацию в пространстве, но вдруг кто-то осторожно зашевелился в углу, и животный ужас, какой на большинство людей наводит тьма в сочетании с незнакомым местом, вдруг разбудил в парне воина и варвара. С коротким криком Федор бросился вперед.
Многие вообще были уверены, что чудачка из крайнего дома онемела еще в военные годы, да так и не пришла в себя.
Она протянула руку к окну, отдернула занавесь, и Федор наконец увидел ее - в синеватом свете луны ее спокойное уродливое лицо казалось мертвым.
Она не сопротивлялась, и это спокойствие придало ему сил. «Наверное, сама об этом мечтает, рада до смерти и не верит счастью своему, - подумал он. - Мужика-то, поди, уже лет двадцать у нее не было, если не больше».
Варвара вся была окутана каким-то тряпьем, точно саваном. Федор вроде бы расстегнул верхнюю кофту, шерстяную, но под ней оказалась какая-то хламида, а еще глубже - что-то, похоже, нейлоновое, скользкое и прохладное на ощупь. В конце концов, разозлившись, он рванул тряпки, и те треснули и едва не рассыпались в прах в его ладонях. Варвара же лежала все так же молча, вытянув руки по швам, как покойница, которую готовили к омовению. Глаза ее были открыты, и краешком сознания Федор вдруг отметил, что они не блестят. Матовые глаза, как у куклы.
Но в крови уже кипела вулканическая лава, желающая излиться, освободив его от огня, и ему было почти все равно, кто отопрет жерло - теплая ли женщина, послюнявленный ли кулак или эта серая кукла.
Грудь Варвары была похожа на пустые холщовые мешочки, в которых мать Федора хранила орехи, собранные им в лесу. Не было в ее груди ни полноты, ни молочной мягкости, а соски напоминали древесные грибы, шероховатые и темные, прикасаться к ним не хотелось.
В тот момент сознание Федора словно раздвоилось: одна часть не понимала, как можно желать это увядшее восковое тело - страшно же, противно же, а другая, как будто околдованная, лишь подчинялась слепой воле, порыву и страсти. Коленом он раздвинул Варварины бедра - такие же прохладные и сероватые, будто восковые, и одним рывком вошел в нее - и той части сознания Федора, которой было страшно и противно, показалось, что плоть его входит не в женщину, а в крынку с холодной ряженкой. Внутри у Варвары было рыхло, холодно и влажно.
И вот, излив в нее семя, Федор ушел, по пути запутавшись в штанах. Он чувствовал себя так, словно весь день пахал на вырубке леса, но списал эту слабость и головокружение на водку. Прибрел домой и, не раздеваясь, завалился спать.
Всю ночь его мучили кошмары. Снилось, что он идет по деревенскому кладбищу, между могилок, а со всех сторон к нему тянутся перепачканные землей руки. Пытаются за штанину ухватить, и пальцы у них ледяные и твердые. В ушах у него стоял гул - лишенные сока жизни голоса умоляли: «И ко мне… И ко мне… Пожалуйста… И ко мне…»
Вот на дорожке пред ним появилась девушка - она стояла, повернувшись спиной, хрупкая, невысокая, длинные пшеничные волосы раскиданы по плечам. На ней было свадебное платье. Федор устремился к ней как к богине-спасительнице, но вот она медленно обернулась, и стало ясно - тоже мертва. Бледное лицо зеленоватыми пятнами пошло, некогда пухлая верхняя губа наполовину отгнила, обнажив зубы, в глазах не было блеска.
Ко мне… ко мне… - глухо твердила она. - Подойди… Меня нарочно хоронили в свадебном… Я тебя ждала…
Проснулся Федор от того, что мать плеснула ему в лицо ледяной воды из ковшика:
Совсем ополоумел, пьянь! Упился до чертей и орал всю ночь, как будто у меня нервы железные!
Прошло несколько недель. Первое время Федор никак не мог отделаться от ощущения тоски, словно бы распростершей над ним тяжелые крылья, заслоняя солнечный свет. Пропали аппетит, желание смеяться, работать, дышать. Но постепенно он как-то оправился, пришел в себя, снова начал просить у матери утренние оладьи, поглядывать на самую красивую девицу деревни, Юленьку, с длинными толстыми косами и чертями в глазах.
С Варварой он старался не встречаться, впрочем, это было нетрудно - она редко покидала свои дом и палисадник, а если и выходила на деревенскую улицу, то жалась к обочине и смотрела на собственные пыльные калоши, а не на встречных людей.
Постепенно странная ночь испарилась из памяти - и Федор даже не вполне был уверен в ее реальности. Его сознание какой-то снежный ком слепило из реальных фактов и воспоследовавших ночных кошмаров, уже и не понять: что правда, а что - страшный образ, сфабрикованный внутренним мраком.
Дело было в конце 80-х, мама Ани работала в каком-то архитектурном бюро (не буду врать как оно правильно называлось, да это и неважно), в общем они занимались реставрацией памятников архитектуры. Старшая сестра Ани Маша была профессиональным художником-реставратором, работала большей частью в Храмах и монастырях. Мать с дочерьми разъезжали по всей стране, по самым различным уголкам нашей необъятной Родины. То Церковь во Владимирской области реставрируют, то собор в Суздале. Анюта, совсем еще маленькая, при маме и старшей сестре всегда под присмотром, всегда в безопасности.
Скажу, что семья эта хоть и занималась благороднейшим делом, но особо верующей не была, на тот момент. .
И вот однажды занесло их в забытое Богом место, где-то на Смоленщине, уже на границе с Белоруссией. Старая еле живая деревенька, одна центральная улочка, да десяток домов, лес, речка и огромный ров (вроде как там раньше Днепр протекал, да пересох).
Была там и маленькая церквушка начала 17 века, старинные потемневшие от времени иконы, восковые свечи источающие неописуемый аромат.. Маша с мамой целыми днями проводили в церкви за работой, маленькая Аня, уже довольно самостоятельная девочка, гуляла вольно по деревне в окружении пасущихся коз и дворовых собак.
Поселили приезжих на окраине, в доме председателя и как-то странно, вроде в шутку, предупредили: «После захода солнца не шляйтесь по деревне и дитё одно не пущайте!».
Семья городская, в предрассудки не верит, но после первого рабочего дня, возвращаясь домой, женщины обратили внимание, что с появлением сумерек деревня будто вымерла. Ставни плотно закрыты, на калитках засовы, ни одной живой души, только дворовые собаки поскуливают в своих будках.
Местные оказались не словоохотливы и не распространялись особо о причинах комендантского часа. Жизнь, мол, деревенская, рано ложимся — рано встаем. Но жена председателя очень милая и сердобольная женщина так прикипела к Анюте, что без лишних разговоров с заходом солнца сама запирала непоседливого ребенка дома. Мама с Машей часто встречали девочку зареванную и жалующуюся, что гулять не дают, дома запирают.
«Все ради её блага, нечего малышу такому по деревне в темноте шататься!» — оправдывалась председательша. Но повторюсь, непоседливая Анька орала и требовала свободы, в результате чего мать сдалась и запретила запирать её дома — «Пусть гуляет рядышком до нашего возвращения».
Реставрационные работы были в самом разгаре и вот однажды женщины возвращались домой уже совсем поздно. В деревне тишина, темнота, хоть глаз выколи, и на завалинке Ани не видно. Не было её и дома, бросились искать, прошерстили всю деревню вдоль и поперек, безрезультатно. Растолкали председателя, притащили фонари и пошли по домам.
Открывали неохотно, пожимали плечами и как-то обреченно отводили глаза. «Сами виноваты, сказано было не пущать ребенка по темноте шастать» «Да в чем же дело?! — взмолилась мать — что происходит, чего вы боитесь?!» «Ищите в овраге» — все что удалось узнать у местных перепуганным женщинам.
Побежали к оврагу, собралось человек 10, мужики с вилами, как полагается, и фонарями. Но у края оврага все остановились. «Дальше сами, дитё ваше — дело ваше». Не надо объяснять шоковое состояние матери Анюты, взрослые деревенские мужики отказались спускаться в овраг, что же там на дне, и что с ребенком если он там.
Мать Анюты вместе со старшей дочерью бросились вниз сквозь бурелом, почти на ощупь, по склону в полной темноте. Кричали, светили тоненькими лучами фонариков, чей свет безнадежно проглатывала абсолютная темнота. Уже на полпути снизу раздалось приглушенное шипение, будто десяток кошек разом вздыбились и произвели эту страшную какофонию.
Маша первая достигла дна, она встала как вкопанная и в ужасе закричала. Картина которая ей открылась парализовала её, голос сорвался и она потеряла сознание. Мать девочек бросилась вперед и наконец увидела свою пропавшую дочь. Лунный свет слегка отражался от маленького ручейка на дне оврага, но этого света было достаточно чтобы осветить две фигуры примерно одного роста.
Аня тихо и медленно шла ведомая за руку низеньким сгорбленным существом с длинными руками и кривыми ногами. Существо опасливо озиралось и шипело. Глаза светились как у кота, а длинные пальцы на руках заканчивались острыми когтями. В лунном свете кожа существа отливала голубоватым цветом с небольшими темными прожилками и пятнами по всему телу. Девочка двигалась, не оказывая видимого сопротивления, глаза её были закрыты.
С криком мать бросилась к ребенку и схватив Анюту за руку потянула на себя. Существо оскалилось, обнажив острые короткие зубы, зашипело с новой силой, но девочку не отпустило. Завязалась борьба, мать тянула ребенка на себя, а существо, чья сила явно уступала яростному напору разъяренной матери, пятилось, скользило на глинистому дну и цепко держало несчастного ребенка.
Сверкая глазами и клацая челюстями существо перешло на рык и схватило Анюту уже двумя лапами. Наконец мать увидела, куда именно существо тащит свою добычу. На противоположной стороне высохшей реки в зарослях виднелась старая кирпичная кладка, в ней темнела нора. Из последних сил мать дернула дочь на себя и существо наконец отцепилось. Как только девочка оказалась в руках матери, она издала протяжный стон и осела на землю.
Тут подоспела пришедшая в себя Маша, они с матерью схватили ребенка и бросились вверх прочь из оврага. Существо внизу продолжало шипеть и скулить, оно то подбегало ближе, то боязливо отступало. Мать громко звала на помощь и видимо эти крики и близость людей отпугивали тварь, в конце концов еще немного покрутившись на дне, оно скрылось в зарослях у кирпичной кладки.
Наверху женщин и обессиленного ребенка приняли местные, в полной тишине они проводили мать с дочерьми к дому председателя и как ни в чем не бывало разбрелись по домам. В освещенной комнате Анюта наконец пришла в себя, она тихонько всхлипывала и жаловалась на дурной сон, рука девочки, та самая, за которую держалось существо, была вся в крови, глубокие порезы воспалились и жутко болели. Всю ночь Аня провела в бреду, раны промыли и перевязали, только на заре она заснула.
Жена председателя потихоньку от мужа рассказала, что раньше частенько по ночам из деревни пропадали животные, их обглоданные трупы находили на дне оврага. А когда пропал малолетний сын местного пьянчужки, все сговорились и с заходом солнца стали запирать двери и окна домов до рассвета. Мальчика так и не нашли, по большей части его и не искали, деревенские наотрез отказались спускаться в овраг, а убитый горем отец просидел всю ночь на краю, так и не решившись идти один.
Говорят, что услышав ночью шипение во дворе дома, можно сквозь ставни разглядеть маленькое неуклюжее существо шатающееся по деревне в бесплотных попытках найти пропитание. Оно гуляет всю ночь по дворам, заглядывает в собачьи будки и гонимое воем и лаем перепуганных животных утром исчезает в овраге.
P.S.
Шрамы на руке Ани видела своими глазами.
Название местности не помню, слышала эту историю когда сама еще в школе училась.
Имена девочек изменила.
Многие ли из вас были в деревнях, которые уже давно можно назвать мертвыми?
Старые покошенные постройки, серые обвалившиеся домики, заросшие и пересохшие участки, поросшие травой и колючками дороги и тропы. Люди изо дня в день покидали свои дома, бросали земли и хозяйство. Кто-то умирал от старости, кто-то перебирался в город. Там нет ни света, не газа, не воды. Все кажется таинственным и загадочным. Кто-то посещает такие места из любопытства, кто-то в поисках чего-то интересного, а кому-то хочется разгадать тайну гибели таких мест.
Вот и мы с друзьями решили посетить одну из вымерших деревушек.
Нашли в интернете статью об одной таинственной деревушке, в которой насчитывается чуть больше двенадцати домиков. Точное количество не указано, т.к некоторые дома совсем уж развалились, и их можно не заметить в высокой траве. Об этой деревушке было уж совсем мало информации, но кое что, все-таки привлекло наше внимание. Так же, в коментариях к статье об этом месте, мы прочли, что там происходят довольно-таки не объяснимые вещи. Будучи скептиком, я решил уговорить друзей навестить те места и проверить правдивость слов данного «ШКОЛЬНИКа», так он себя обозвал в коментариях. Конечно же все согласились. Мы вообще любим ходить по старым местам и изучать различные руины. В подвалах некоторых объектов, бывало находились интересные вещицы, нужно лишь было кое-где покапать.
На сборы мне понадобилось всего полчаса.
Вроде как все взял, хотя, нужно проверить. И так:
Спальный мешок.
Одеяло.
Аптечка.
Свитер.
Дождивик…
Такс. Вроде все проверил, все взял, ничего не забыл. Отлично. Ну все, теперь осталось дождаться раннего утра и звонка с оповещением на выход от ребят. Можно ложиться спать, чтобы утром быть бодрячком.
Уснул я быстро, сам не заметил как. Казалось, что уже во сне я гулял по той самой деревушке. Обследовал домики, рассматривал брошенные и оставленные вещи бывшими жильцами. И был я там не один. Нет, это не мои друзья. Этих людей я совсем не знал. Женщины в длинных закрытых платьях, мужики с опущенными бородами, в рубахах и подвязанных мешковидных штанах. Старики, старушки, детвора. Так вроде же тут не живет никто уже лет сто, коль не больше. А как все правдоподобно. И куры, и скот. Вот только дома все такие же, перекошенные и черные. Огороды и участки поросшие сорняками в человеческий рост. Солнца совсем нет и небо серое и хмурое. Спрашиваю людей о том, что за место это, и почему они не подходят к домам. А в ответ, лишь тишина. На все мои вопросы, они лишь показывали пальцем на дома и качали головой. Как-то не по себе становилось от всего, и это чувство только нарастало. В окне одного из домов, я увидел черный силуэт. Глядя на него, появлялось чувства страха и желание убежать. Я стоял словно парализованный и смотрел в разбитое темное окно…
Мой сон прервал звонивший телефон. Я был рад звонку, ведь не известо, чем мог закончится мой сон для меня, не на яву онечно. Но и во сне мне не хотелось вновь ощутить то чувство…
Звонил Ярик, он сказал, что через час она будут у подъезда. Я принял душ, позавтракал, еще раз проверил свой арсенал для похода и залез на сайт, где мы нашли место для своих исследований. Там говорилось, что все жители даной деревни бесследно исчезли. Никто так и не смог объяснить данный факт. Но, факт оставался фактом. Эта тайна так и осталась не разгаданной.
— А почему мы сразу не увидели этого?- Спросил я себя вслух.- Я же всю статью сам лично читал от А до Я., но этого в ней я не видел. Хм…может пропустил? Да и ладно. От этого только становится интересней.
Долго я не парился, услышав гудок под окнами, я закрыл ноутбук, схватил свой «багаж» и вылетил из квартиры. Бросив свои пожидки в багажник, я запрыгнул на заднее сидение, где меня ждала моя девушка- Асся.
— Ну, все в сборе?- Повернулся к нам Ярик?- Едем?!
— Едем!- Хором и весело закричали мы.
Я решил не рассказывать о своем сне друзьям, ведь это всего лишь сон, решил я. Дорога была долгой. Мы несколько раз останавливались перекусить и отдохнуть. Спустя шесть часов, мы наконец доехали до указателя, который служил некой подсказкой. Дальше на машине не проехать, нужно идти пешком. А это еще, примерно часа два- три и более десяти километров. Мы выгрузились из машины, нагрузились рюкзаками и двинули на встречу приключениям…
Нас было четверо: Я, Аська, Ярик и Людка (девушка Ярика и лучшая подруга моей Аськи).
Шли мы не быстро, да по такой дороге, когда трава выше тебя, быстро и не получится идти. Добравшись до березового леса, мы решили отдохнуть. Было тепло, свежо, солнце светило ярко. На небе небыло не единой тучки или облачка.
— Ребята! Смотрите сюда, скорее!
Кричала Людка. Мы перепугались, ведь ее крик был таким, будто она увидела труп мамонта. Людка стояла и смотрела на нас изумлеными глазами.
— Что случилось? Что ты орешь, как на поле боя?- Спросил ее Ярик.
— Смотрите. Где я стою?- Не обращая внимание на колкость, продолжала Людка.
— На траве, где ж еще. Ты видать совсем переутомилась, Люд. У тебя солнечный удар?- В этот раз съязвил я.
— Ну понятно что на траве- Не унималась она- А где именно? Вы что, ничего не видите? Ну?
— Тропинка. Она..она стоит на тропинке. На протоптаной тропе.- С удивлением проговорила Аська.
— Не понял- Начал было Ярик- Откуда здесь тропа? Из леса и…
— И до самой деревни- Сухо закончил я предложение.- Смотрите туда, там дома. И тропа ведет именно туда.
— Может, там поселились бездомные?- Предположила Людка.- Ну, знаете, так бывает. Они ходят в лес, питаются грибами и ягодами, сейчас сезон. Ночуют в домикак. Какая-никакая крыша над головой…
— Ага, в пятисот километрах от города? Ты просто мозг, Людка.- Ни как не мог угомониться Ярик.
— Вместо того, чтобы стоять и спорить, нужно дойти и посмотреть, что там, или кто.- Сказал я.
Мы набросили рюкзаки и пошли по тропе в деревню. На дорогу ушло не более десяти минут. Хотя, по расчетам, она должна была находится гораздо дальше. Погода начала портиться. Небо стало серым, хмурым, небыло слышно не шуршание насикомых, не щебитание птиц. Нас это не насторожило. Мало ли…погода часто меняется, особенно сейчас, в наше «отравленное» время.
Мы нашли домик покрепче, с целыми оконными рамами и стеклами. Он казался более ухоженным нежели другие. Да и был он ближе к выходу из деревни. Распаковав вещи, мы утеплились, нацепили дождевики и решили не терять времени. Мы разделились на пары и пошли изучать постройки.
Места казались, скажу я вам, вселяющие ужас. Кругом мертвая тишина, серые дома, перекошенные заборы. Заржавевшие топоры, ручные пилы, глиняные горшки, причем целые, не треснутые и не разбитые. Аська взяла себе парочку горшков. В домах была старая, сгнившая мебель. Сундуки, комоды, самовары. На окнах висело что-то, что раньше называли шторами. Но от сырости и времени, все превратилось в ужасающую картину. Все казалось таким, будто люди и правда никуда не уходили, а поосто исчезли. Испарились. Было жутковато.
Мы ходили по дворам, заглядывали в бани, в сараи, в сени, в дома… Мы рассматривали и изучали все, что могло бы помочь понять, что же здесь произошло. Аська пополняла свою коллекцию различными безделушками, я смотрел в оба глаза, в надежде увидеть хоть что-то, что могло натолкнуть меням на мысль о произошедшем в этом месте.
В одном из дворов, мы с Аськой решили разделиться и встретиться через полчаса возле ворот.
Уже начало темнеть, время было почти девять, но Аськи все небыло. Связь не ловила. Не удивительно, в этих-то местах…
Я обошел двор вдоль и поперёк, но Аська, как сквозь землю провалилась. Подумав, что она могла недождавшись меня уйти к ребятам, ведь я и сам опаздал на пятнадцать минут, я вышел за ворота и пошел к дому, в котором мы остановились. Как-то вдруг резко потемнело. Стало совсем ничего не видно. Я включил фонарик на телефоне и освещая дорогу продолжил идти. Проходя мимо очередного дома, краем глаза я заметил, что во дворе кто-то есть.
— Эй! Ярик!…Ася! Кто там?!
Все стихло, и лишь частое дыхание слышалось за поваленным временем забором.
Я долго думал и решал, стоит мне туда идти или нет. Стало все же страшно. Может это какой-нибудь зверь забрел в поисках еды, или ребята таким образом решили меня разыграть, но трусом я казаться не хотел в любом случае. Я освещал фонариком двор, в надежде увидеть хоть что-то, но, все было тчетно. Лишь трава и старые доски, больше ничего. Дыхание пропало, звуки исчезли. И лишь отдаленный смешок послышался из далека. Как будто ребенок посмеялся. Осветив местность вокруг себя, я понял, что именно это место я видел в своем сне. Тот же двор, та же лавка, тот же дом напротив… Абсолютно все, до последней мелочи. Как такое возможно? Набравшись смелости, я переступил через сваленный забор, прошел через двор и подошел к входной двери дома. Там я постоял пару минут, сделал глубокий вдох и..
Вот я в доме. Там казалось тепло, совсем не пахло сыростью и гнилью, казалось будто он уютнее того дома, где мы остановились. Я прошел в большую комнату, там стояла старая кушетка, выглядила она не плохо. Стоял круглый стол и один стул. В углах и везде было много мусора. Позади себя я снова услышал смешок. Как будто ребенок играет со мной…
— Кто здесь? Ребята? Хватит. Это не смешно.
Снова смешок.
— Хорошо. Кто ты?
— Я-то знаю кто я. А вот кто ты? И что ты тут делаешь?- Я боялся повернутся, но все же, мне это удалось.
На стуле сидел как бы малчик, но и не мальчик вовсе. Вроде ребенок, а вроде и нет. Я направил на него свет фонарика, чтобы разглядеть как можно лучше. Он зажмурился и прикрыл толи лицо, толи морду руками. Ну, или правильнее будет сказать- лапами.
— Я хозяин этого всего. Я тут живу. А вот ты и те люди, которые пришли с тобой, нарушили мой покой. Я уже видел тебя, вчера, ночью. Ты уставился на меня с улицы.- Существо расмеялось.
Я понял, что от страха, у меня закладывает уши и начинает пульсировать в висках. Руки и ноги похолодели, а речь стала не внятной.
— Ты…ты из моего сна? А кто те люди тогда, которые стояли за заборами домов и не могли пройти за ворота?
— Они когда-то жили в этих домах. Они зделали глупость, что разрешили войти мне в их деревню. Теперь, они пренадлежат мне. Как и ты, и они. Вы зделали глупость, что пришли сюда.
Глаза этого упыренка залились кровью, на лапках появились когти, и не естественной формы редкие острые зубы нарисовались ан его уродливой морде. Он шипел и фыркал. Он прыгал по мебели, по стенам заведенный, как волчок. От страха, я позабыл все молитвы, которым меня учила бабушка. Я лишь стоял парализованный страхом и повторял- «Господи, спаси, сохрони и помилуй»… Не знаю сколько времени прошло прежде чем этот упырь вцепился в меня когтями и начал шипеть пытаясь вцепиться мне в лицо зубами. Я оступился и поволился на пол. Я лишь почувствовал удар, потом я отключился. Передо мной стояли все те же люди. Они все так же показывали пальцем на дом и качали головой. Ко мне подошел мальчик лет десяти, он протянул мне руку и посмотрел в глаза. В его взгляде я увидел место, где находился с этим упырем, увидел кушетку. Под кушеткой, между досками я увидел крестик. Маленький старый крестик и бутыль с водой, на ней был нарисован крест. Как я понял, это был бутыль со святой водой. Потом все снова стало черным и пустым. Открыв глаза я прислушился, в комнате было тихо. Рядом никого небыло. Голова болела, все тело ломило, из носа шла кровь. Телефона с фонариком нащупать не удалось, поэтому, пришлось орудовать в полной темноте. На коленках, я нащупал кушетку, лег на живот и половиной тела забрался под нее. Бутыль удалось найти почти сразу, а вот крестик никак не попадался. Но, я настырный. Через некоторое время, я нашёл и его. Только я вылез и надел на себя крестик, как сбоку я услышал все то же шипение и злобное фырканье.
Я понимал, что если я сейчас что-то не придумаю, то не меня, не остальных больше никто не увидит. А ведь мы даже никому не сказали, куда собрались и где нас искать если что.
Упырь приближался, его дыхание было все громче и ощутимее. Фырканье превращалось в рычание. Я почувствовал, как что-то медленно режет мне по кожи. Страха я уже не ощущал, а вот боль была еще та. Через боль, которая расползалась по всему телу, я сорвал пробку с бутыли и начал обрызгивать и поливать это существо. Оно начало извиваться, визжать, шипеть… Через какое-то время все стихло и лишь измученное дыхание и попискивание донасились из угла. Отдышавшись, я закричал во весь голос- » Убирайся из этой деревни! Иди к черту, ирод!»- И начал произносить молитву за молитвой, какие только мог вспомнить. Когда все стихло, я снова потерял сознание…
— Макс. Максим. Макс!- Кричала Аська.
Я открыл глаза и увидел над собой ребят. Они смотрели на меня с жалостью и испугом. Как оказалось, лежал я у ворот того самого дома, где ночью встретился с упырем. Я был почти полнустью седым. Ребята помогли мне подняться и довели до дома, где мы остановились. Обработав рану на голове, они начали задавать мне вопросы о том, что произошло.
Я не придумал ничего лучше, как соврать. Якобы я задержался гуляя по дворам, не догнал Аську, споткнулся в темноте и упав ударился головой. Больше, ребята меня ни о чем не спрашивали, поняв, что большего я все равно не расскажу. И лишь Аська задала свой последний вопрос:
— А где твой телефон? Фонарик для чего?
— Я его где-то видать выронил. Не знаю где.- Буркнул я.
Нам пришлось остаться там еще на одну ночь. Так как пошел сильный дождь и началась гроза. Но в эту ночь, ничего не происходило. Мы разговаривали и смеялись. Каждый делился рассказом о том, что они видели в этой деревушке, что понравилось, а что заставило ужаснуться. Я же молчал, слагаясь на то, что толком ничего не помню из- за удара головой.
— Мне показалось, как будто люди просто исчезли в этом месте. Все вещи на своих местах. Они же не могли уйти без вещей. Очень интересное место.- Сказала Лидка. И все ее поддержали.
— Ну, я б вернулся сюда с оборудованием, хотелось бы понаблюдать за этим местом. Я не насекомых, не птиц не увидел в этом месте.- Отметил Ярик.
Утром мы собрали вещи и отправились по знакомой тропе откуда явились. Обернувшись, я увидел людей, они улыбались, махали мне рукой, и казались счастливыми. Дома были совсем как новенькие, из труб шел дым, в далеке слышался смех ребятни.
— И ничего сверхъестественного. Так что, тот «ШКОЛЬНИК» фантазер и выдумщик. И не фак, что он вообще был в этом месте.- Задорно хихикнула Аська.
— Ну, не знаю. Глядя на седую голову Макса, могу отметить, что он все же не просто споткнулся и ударился головой.- Обиженно выдал Ярик.
— Да мало ли из- за чего я поседел, люди. Я сам бы хотел понять, что со мной произошло. Что было, то было. Я тоже рад, что побывал здесь.- Выссказался я.
По приезду домой, я бросил вещи и залез на сайт, на котором мы нашли эту деревню. Но никакой иформации о ней небыло, так же, как и коментариев к сайту. Ее будто и не существовало.
Ночью мне приснились люди, они светились счастьем, пожимали мне руки, кланялись в пояс и улыбались. Было светло, ярко, кругом щебитали птицы, собаки игрались с ребятней, кошки умывались на крылечках, старики обнимали своих детей. Ко мне подошел уже знакомый мне мальчик, он покланился и снял крестик с моей шеи.
Утром, я снова залез в интернет на тот самый сайт. Все же, я нашел знакомую мне деревушкум, только, она была вполне живой и наполнена жизнью.
Бывает же такое, подумал я и посмотрел в зеркало на свою седую голову. Мне понадобится не мало времени, чтобы забыть о том, что со мной произошло. Да и забудится ли это вообще?
Когда я отправился отдавать очередной долг Родине – служить срочную в рядах Советской Армии, на пересыльном пункте познакомился с Олегом, таким же новобранцем, как сам. Мы были земляками. К тому же, попали в одну команду. А потом и в одну «учебку».
Ещё по дороге к месту службы, во время обмена воспоминаниями о последних летних днях, проведённых на «гражданке», Олежка рассказал жутковатую историю. Случилось всё, когда он гостил у своей бабушки в деревне. Где-то на одном из волжских речных притоков.
Там основным развлечением у парня была рыбалка. Пусть до этого и не слыл заядлым удильщиком, но в связи с отсутствием особого разнообразия деревенского досуга, пристрастился.
Два года назад, летом семнадцатого, несколько раз ночевала в старом доме своих знакомых, в подмосковной деревне. Дом как дом, старый, неухоженный. Мне вообще-то страшновато было там ночью, поэтому всегда тщательно перед сном проверяла/перепроверяла, что бы все замочки-крючочки на дверях были закрыты.
Обычный вечер, упахавшись за день, поужинала, улеглась в маленькой комнате, где всегда спала, немного почитала в планшете и уснула. А надо сказать, что запиралась я так: дверь на крыльцо – раз, дверь на кухню – два и дверь в основную жилую часть – три, а основная часть – это маленький закут с печкой, и из него вход в две комнаты – большую и маленькую, где я и спала.
Мы с мамой уезжали на все лето в деревню много лет подряд, своего дома у нас не было, поэтому снимали избушку у одной милой женщины, Марии, по отчеству, к сожалению, не помню. В начале лета она приезжала за деньгами и больше нас не беспокоила. В один из таких дачных сезонов она в разговоре с моей мамой упомянула, что ложится на обследование в больницу, сердце у неё побаливает. Мама пожелала ей поскорее выздороветь, на том и распрощались. Прошло некоторое время. Мы как обычно легли спать, и мама рассказывает, что вдруг просыпается по непонятной причине.
На улице глубокая ночь уже, я сплю. Мама поворочалась, сон никак не идёт.
Мы каждое лето проводили в деревне. Был у нас там свой маленький домик. Приезжали и уезжали много родственников, молодёжь по вечерам выходила в клуб, возвращаясь домой за полночь. Взрослые проводили вечера на лавочке, собирая всех соседей вокруг.
Как-то, возвращаясь из клуба, я, моя сестра и наш брат решили не заходить сразу в душный и переполненный дом, а посидеть в огороде, поболтать, на звёзды посмотреть и подышать ночной свежестью. Так вот, сидим мы так довольно долго, тут слышим шаги и шум какой-то со стороны дома. Ну решили, что папа не спит или проснулся и волнуется, нас ждёт. Встали, направились в сторону дома.
Мне было 16 лет. Жил я в деревне Брянской области, и после трудовых будней мы часто собирались компанией и гуляли, пели песни, жгли костры, бегали за девочками… ночи на пролет.
И вот тёплой июльской ночью мы увидели зарево и треск шифера, горел дом местной бабушки. Мы поспешили туда. Дом находился на отшибе, старенький и слегка покосившийся. Хозяйка его была долгожительницей, на тот момент ей было под 99 лет. Разное про неё говорили, кто-то то хорошее, а кто и не очень.
Нам было все равно, пожар – это зрелище… глупые мы были.
Когда мы подошли ближе, огонь уже подбирался к дому, изначально загорелась пристройка.
Мне эту историю рассказал отец, он не особо верит в мистику, но кое-что знал о нашем хуторе. Так вот, ближе к сути. Жил неподалеку от нашего хутора Вася-мельник (прозвище такое потому, что имел мельницу), у него была жена, и ходили дурные слухи об этой женщине – кто-то говорил, что она что-то знает, кто говорил, что читает черную магию, кто ведьмой считал. Не знаю, правда ли она была ведьмой или нет, имела ли связи с нечистой, меня не было вообще в проекте. Так вот, жили они и однажды она умерла (не знаю, сколько умирала), после её смерти началась чертовщина, в прямом смысле этого выражения.
